Смотрите, идёт человек-слон.
Разбрасывает хоботом вещи.
Налево книжку, направо кассетный магнитофон.
Огромный коричневый человек-слон
скачет в вприпрыжку.
А на нём
зелёный пиджак и рубашка,
штаны с подтяжками.
Три меня влезли бы в них втроём,
а ему - в обтяжку.
Хрустит под слоном кушетка.
Скрипучий паркет из дуба
превращается в щепки.
Сделалось худо
табуреткам, телевизору с плоским экраном:
растерял все телеканалы,
транслирует всякий мусор.
Радио с подоконника на пол упало.
Холодильник неважно выглядит,
будто его надули и лопнули.
Дверь входная ничком лежит -
уходя, ею сильно хлопнули.

Мой хороший приятель - коричневый слон -
знает средство от скуки и стрессов.
Он привык видеть мир под особым углом,
чтобы было не так в нём тесно.


Я думал, так не бывает. Все эти истории вроде "моё домашнее здание съела собака" и пр. А оказывается, можно целый вечер делать диплом, а потом удалить его нахер через shift+del. Случайно. Ну ничего, зато посмеялись...

Никто никогда не полетит на Юпитер. Там просто нечего делать. Даже если какому-нибудь психу и удастся сквозь 20 тысяч километров атмосферы и 70 тысяч километров океанов пробиться к каменному ядру, что его там ждёт? Планетка размером с Землю, на которой и разглядеть-то ничего не получится. На которой даже горы не растут. И тишина, даже не мёртвая, не глухая, а просто тишина. Вечная. Ветра нет, спокойно. Электроприборы не работают. Телефоны не звонят. Не потому, что никто не набирает номер. Они просто не смогут зазвонить. Нет рекламы. Нет журналов и книг. Пор года, дня и ночи. Нет счёта времени. Нет радиосигналов. Лежи себе и ни о чём не думай. Никто и никогда не полетит на Юпитер.

Один чёрно-белый принтер неожиданно для себя начал печатать в цвете. Ну, его и выкинули. Сегодня цвет, завтра ещё что-нибудь – кто знает, чего от такого принтера ожидать? Оказался он на свалке, стал думать, как жить дальше. Чисто теоретически можно было бы открыть дешёвую типографию, весь заработок пускать на краску и полировочные щётки. Или же написать мемуары. Заручиться сотрудничеством с жвачечной фабрикой и выпускать фантики. Комиксы, модные молодёжные журналы, открытки. Большие перспективы открывались. Был и ещё один вариант – снова начать печатать в чёрно-белом цвете и вернуться домой. Но какой идиот отказался бы от подарка судьбы? Снова вернуться в мир серости, когда глаза могут видеть гораздо больше? Вот, что думал принтер о сложившейся ситуации. Необходимо было придумать своей будущей биографии какое-нибудь скромное название. Что-нибудь вроде "магии цвета" или "цвета магии". "История того, кто преодолел земное притяжение". "Радуга во тьме". Так он и остался на свалке с мыслями о высоком. И нельзя сказать, что он был не прав. В конце концов ему действительно выпал редкий шанс поднять свою самооценку со стола до небес.

Погода - жесть. Хочется придти на работу и сразу обратно. Чтобы на свежем воздухе побольше...


Мне лень кого-то искать и обзванивать, поэтому кто хочет в Манчкина/Уно, быть у меня сегодня в 7 часов. Вход свободный.

Я волшебник. Говорю: пошло всё к чёрту! - и всё идёт. По велению волшебства. Не всегда так далеко, как хочется, часто потом возвращается, но идёт. Только волшебство это тёмное, недоброе. Жалею потом часто. Не от сердца оно идёт, а от дивана с монитором. И силы в нём мало, слабое оно - волшебство это. Немного подержится, а потом улетает, и всё по-старому делается. Словом, это и не волшебство даже, а так... Раз и всё - пропало. Только его и видели. Плохой я волшебник. Вот сдам диплом, тогда начну предаваться магии с двойным энтузиазмом. Вот сдам, вот сдам...

Сегодня тоже ничего не делаю, ха-ха.

Маша странная. Она до того не похожа на других, что сама себе удивляется. Просто удивительно, что она находится здесь, а не где-то ещё. Таким, как Маша, место в книжках. Больших, пыльных, с жёлтыми страницами. Если бы за каждую цепочку и бусинку на одежде давали по доллару, Маша не разбогатела бы ни на доллар. Даже под угрозой смерти она не согласится с ними расстаться. О серёжках и говорить не приходится. Каждая из них – память, каждая – живой человек. Если бы за каждую полоску на одежде давали по игральной карте, Маше хватило бы на целый карточный дворец. И в нём, во дворце этом... Впрочем, пока желающих менять дворцы на полоски не нашлось. Маше не нужны принцы и пони. Ей нужен осенний парк и кто-то, на чьём шарфу оседает звёздная пыль. Только и всего. Если кто-то говорит Маше, что она больна, её щёки окрашивает довольный румянец. Если кто-то говорит ей, что она сумасшедшая, Маша улыбается и завязывает на руке ещё одну фенечку. Такой уж она человек – таким, как вы, её обидеть не удастся. Потому что есть она, а есть такие_как_вы. А если вдруг кто-то и найдёт такое слово, которому Маша не сможет подобрать приятный синоним, то и у него ничего не выйдет. Потому что, этот "кто-то", мало чего понимает. То есть, понимает-то он много, даже слишком много... Диву даёшься, сколько всего он понимает. Но для Маши в его голове мест нет. Свободных мест везде мало, особенно в автобусах, а для Маши – тем более. И не только свободных, но и вообще каких бы то ни было. Такой уж она человек. И красивые туфли на каблуках тому доказательство. В таких туфлях легко ходить по лесам. С такими длинными ногтями приятно лазить по скалам. С такими друзьями можно за день дважды пересечь нулевой меридиан и не устать. И когда Маша решит выйти замуж, у неё будет пышное красное платье с очень длинным шлейфом.

Самым достойным завершением этой истории был бы грузовик с пухом, сбивающий Машу, когда та перебегает автостраду в балетной пачке. Или похищение инопланетянами. На худой конец сгодились бы и тёмные эльфы, забирающие Машу в свой потусторонний мир. Но нет, ничего этого не случается. Маша ходит в университет, икает, когда пьёт молоко слишком быстро, и чистит зубы зубной щёткой. Даже не обувной, а самой, что ни есть, зубной.

Поэтому бывает немного обидно, когда ваш сосед по парте всерьёз убеждён, что вы – его выдумка. Вот правда! Какого, извините, чёрта?

На фронте без перемен
Солдаты продали винтовки
Вместо винтовок портвейн
Вместо ботинок кроссовки

На фронте без перемен
Всё те же каналы видео
Уже не смешно совсем
В гробу этот фронт все видели

На фронте нет перемен
Звонками часы не делятся
Я сдался давно бы в плен
Да кто меня взять осмелится

Война подошла к весне
И стала сдавать позиции
Весна – это где-то вне
Под левой стучит ключицею


Не могу диплом делать. Не могу и всё. Могу спать, пить, сидеть на люке у моста. Диплом делать не могу.

Однажды у Эшли было 4 ноги. Две левые и две правые. А неподалёку ещё 4 руки. Были среди них тоже левые и были правые. Эшли ходила в школу, приходила из школы, варила вермишель и закатывала помидоры. Всё это она делала, позвякивая двумя парами золотых серёжек. Каждая в своём ухе, которых было четыре. Это очень удобно – иметь столько всего. Пока одна пара глаз следит за маршрутом пылесоса, вторая смотрит новости. Пока один нос принюхивается к борщу, другой посапывает в полудрёме. Фраза "одна нога здесь – другая там" имела в отношении Эшли немного искажённый смысл. Были и неудобства. Например, когда все руки одновременно хватались за одну книгу и каждая пара пыталась открыть нужную им страницу. Или когда ноги пытались унести Эшли в противоположные стороны. В такие минуты она будто разрывалась на части, и чего-то в её душе сильно убавлялось. Словно становилось меньше рук и ног. В такие минуты Эшли начинало казаться, что все эти годы в ней незаметно проживало сразу два человека. Странное это было ощущение. Будто в каждом человеке есть...

Доктор:
- С диагнозом согласны?
Я:
- Нет. Там написано «сколиоз I степени».
- А вы какой хотите?
- II. С отсрочкой от армии.
- Нет здесь II.
- И даже тут нет?
- Тут особенно.
- А предыдущий врач сказал...
- Он плохо смотрел.

- Алексей, здравствуйте.
- Здрасьте.
- Это Н.В. У меня много претензий по вашему диплому.
- Много?
- Да.

- Здравствуйте, Алексей. Это В.Т. Мне нужен ваш отчёт по диплому. Он у вас готов?
[Не начинал]
- Я над ним ещё работаю.
- На какой стадии находится ваша работа?
[Разминка перед стартом]
- Введение и теоретическую часть я взял из отчёта по практике, занимаюсь теперь описанием принципа работы программы и [что я несу?] интерфейса. Хотел подойти к вам на этой или следующей неделе [ложь] по разделам об экономической составляющей и охране труда проконсультироваться – надо ли это мне вообще и как выглядеть должно.

- Лёха, привет. Ходил задание по охране труда преддипломное брать?
- Привет. Какое задание?
- Ну, мы вчера ходили. Странно, что тебя не было, это всем надо.
- Откуда ты о нём знаешь?
- Алёна звонила. Странно, что тебе не позвонила, она всем должна была.

- Шоу, я тебе нравлюсь?
[По-моему, я не выключил чайник]
- Я, кажется, чайник не выключил.
- Совсем-совсем?
- Свисток на него не надел и забыл.
- Я так и думала.
- Ты о чём?

Еле проснулся. Еле встал. Еле дошёл до работы. Еле держусь, чтобы не уйти домой. "Еле" читается одинаково в обе стороны. Погода классная: дождь еле капает, ветер еле дует. Голова побаливает. Не сильно, а еле-еле. В такие пятницы надо спать. Я – тысяча банок снотворного слабого действия. Очень слабого, совсем. Еле-еле.

Достала медкомиссия. Достала медкомиссия. Достала медкомиссия...