Землетрясение, рухнул мой дом
Остался диван, и я лежу на нем
Все умерли, остался я один
Все дело в том
Что я валяюсь на диване
Я валяюсь на диване
И с головы до ног с руками
Весь засыпан ништяками
Я валяюсь на диване

А рядом странно уже два дня
Какая-то пальба, какая-то война
Пришли фашисты, взяли в плен меня
А я валяюсь на диване

(с) Д'ркин

Жил был жираф. С короткой шеей. Ну, то есть шея у него была довольно длинной, но не совсем жирафьей. И ног было меньше. И короче они были. Так вот жил был жираф. Другие жирафы с ним не дружили и даже не замечали. Говорили ему что-то постоянно, из вольера выталкивали, а он не понимал. У них был какой-то не такой жирафий язык. Фактически, жил был жираф, который не понимал других жирафов. Такой же, как другие, только белый. Очень тяжело жить уникальным и своеобразным. Непонимаемым. Жирафам трудно выделиться из общества – они не носят одежды, не делают пирсинга и причёсок. А этому жирафу удалось – он был особенным. С перьями. Возможно, его не любили из-за расовой ненависти. В мире животных это распространённое явление. Особенно когда у тебя клюв. Но жираф никогда не унывал и предпочитал обращать недостатки в достоинства. Однажды он решил, что это какие-то неправильный жирафы. И вообще они ничего не понимают в жирафах. Маленькие, серые, чирикают – плохие жирафы. В жизни главное – знаешь ты толк в разных вещах или нет. Если нет, то сиди и не чирикай под руку. Или крыло – смотря какой ты жираф. Жили, в общем, были жирафы.

Думал, в чём я знаю толк. Минут пятнадцать, дальше запутался и перестал.

Снился сон про роботов. Я очень старался его запомнить, всё повторял ключевое слово «роботы», «роботы»... Запомнил только, что это был сон про роботов.