В одном старинном погребе жили-поживали вина. Хорошие и плохие, выдержанные десятками лет и совсем ещё молодые. Красные, жёлтые и совсем светлые. В разнообразных по форме и объёмам сосудах. На деревянных полочках и тумбочках, в кривобоких шкафчиках таилось целое состояние. Однако далеко не все собравшиеся там вина были довольны своим положением. Гордые кувшины и бутыли считали, что им самое место ни много, ни мало, а прямиком при дворе. Тешить вкусовые рецепторы королей и царей, годами подаваться к пиршеским столам под очень важные и серьезные тосты, храниться в лучших погребах страны или даже империи. «Нет на свете ничего прекраснее, чем касаться уст голубых кровей», - заявляли они своим менее знатным и выдержанным соседям. «Кто знает, там и до божественного происхождения недалеко», - продолжали дополнять друг друга важные голоса дорогих вин. Таково было их отношение к своему предназначению и главному смыслу. Но какой-то наглец посмел выкупить эти самовлюблённые кувшины за баснословные деньги и запереть их здесь, в старом и поросшем плесенью погребе. «Возмутительно!» - заканчивали они все разом.
Другие находили своё положение забавным. Чем хламиться в магазинных складах с штампованными этикетками и никому не нужными знаками качества, их любезно выкупили перед очередью пьяниц и бездельников. Принесли сюда и отправили на полочки до лучших времён. «Это хорошая примета», - уверяли друг друга тощие бутылки. Наслушавшись бесед и причитаний надутых кувшинов, постепенно и они проникались идеей о высшем предназначении. «Это предназначение свыше, - думали они про себя, чтобы не слышали дорогие вина. – Мы здесь не просто так!»
- Эй, потише там! – требовали уважения кувшины, едва заслышав чьи-то случайные мысли вслух.
«Надутые болваны», - огрызались про себя худощавые бутылки, но ответить в слух не решались. В конце-концов в глубине своих забродивших душ они вынашивали те же мечты и планы.
Были и такие, кто желал сбежать отсюда прочь в виду ощущения своей никчёмности. Те важны сами по себе, эти не так много значат, но тоже ценны уж хотя бы только потому, что готовы перегрызть горлышко любому, кто назовёт их обычными. Никчёмные дешёвые вина собирались кучками и понуро молчали, ни о чём не размышляя. Им было неймоверно жалко друг друга. Но даже они верили, что со временем смогут заслужить право на мысли.
Имелись гордые одиночки-философы – вина, в очень странных кривых бутылках, которых ставили исключительно на табуреты: по одному сосуду на каждый. Кувшины предпочитали не обращать на них внимания, потому как немного побаивались и не знали, чего от них ожидать. Кто-нибудь из них вполне мог оказаться достаточно знатным и выдержанным, чтобы потягаться за право наивысшего титула в этом погребе. Но философы молчали, а остальные предпочитали не тянуть их за язык. Похоже, остальные были интересны им куда меньше, чем они - остальным.
Стояли по углам и малюсенькие сувенирные бутылочки. Все знали, что никто никогда не вскроет их пробок, а потому абсолютно не признавали и не видели необходимости делить с ними этот и без того забитый погреб. Бутылочки молчали и прятались по углам.
И лишь один единственный флянец, который стоял тут испокон веков, заметил однажды, что один его бок покрыт странным белым налётом. Очень горьким и противным на вкус. Прислушавшись, понял он, что неподалёку от подвала раскинулось море, а налёт этот ни что иное, как соль. Задумался тогда флянец. Расспросил одну припьяневшую чайку и выяснил всё в мельчайших подробностях. Узнал, кто они и зачем. Оказалось, что погреб этот потому рядом с морем построен, что принадлежит одному известному яхт-клубу. И что в городе объявлен сухой закон, поэтому все дорогие и редкие вина собрались именно здесь. Собираться в прочих местах им запрещено. И что короли с царями вымерли сотню лет назад. Закончились и не осталось больше в мире голубых кровей и дворов. Расстроился флянец. Ведь втайне он мечтал о том же, о чём и все остальные. А тут вдруг оказалось, что и не нужен вовсе. Что даже и выпить его некому теперь. Собрал флянец свои пожитки, взобрался верхом на чайку и погнал её прочь из этого оплота заблуждений и зависти. Вырвался на свободу и был таков. Повидал причал, облетел всю береговую линию, много удивительных вещей повидал. Потом чайка отошла от алкоголя, взбудоражилась, закатила истерику и выронила своего попутчика в тропики.
Так и остался флянец лежать один-одинёшенек в зарослях. Спустя год яхт-клуб устроил регату. Большая часть обитателей погреба была разбита в дребезги о борта. Дорогие вина отправились в море, где и растворились благополучно. Кувшины достались морякам по прибытии, а подарочные бутылочки и философы стали составляющими различных соусов.
Спустя ещё несколько лет флянец нашёл способ выбраться из джунглей и даже отыскал свою старую знакомую чайку. Поговаривали также и о том, что узнали они друг друга. Поболтали маленько да и распрощались, пожелав друг другу удачи в жизни. И отправился флянец по миру путешествовать. Тешить встречных своим необычным вкусом, рассказывать о тех временах, когда хорошее вино способны были оценить лишь короли. И что когда-то он имел все шансы стать божественной амфорой.
Если кому 2 мб трафика не жаль, то вот:
http://www.claxor.com/pages/play.php?id=6
Убийца моего разума.