- Всё дело в том, - добавил к своей пламенной речи директор Вотс, - что вы слишком лояльны и пессимистично настроены. Так дело не пойдёт. От вас требуется решительность и целеустремлённость.
Он многозначительно потёр большим и указательным пальцами правой руки брови. С них посыпалась перхоть. Зачёсанные назад и прилизанные лаком волосы зловеще сверкнули, стоило ему слегка наклонить голову вниз. «Вот же кретин, - с яростью думала про себя Афа, но сказать что-либо вслух не решалась.
- Нам всё ясно, юная леди? – продолжил он, внимательно взглянув на неё слегка вытянув свою толстую поросячью шею.
«Юная леди?!» - в голове Афы лопнул ещё один тросик, удерживающий её нрав от взрыва.
Наверное, это как-то отразилось на выражении её лица. Потому как директор Вотс как-то недобро поморщил лоб и втянул свою шею обратно в плечи.
- Ступайте. Я надеюсь, мы поняли друг и впредь мне не придётся повышать на вас тон, - бросил он напоследок и открыл какую-то папу, всем своим видом выражая, что больше разговаривать он не намерен.
Так закончился ещё один рабочий день в новой школе. Афа возвращалась домой под моросящей дождевой пылью, а на душе жалобно скулили и скребли кошки. Ей совсем не улыбалось работать под руководством такого… Такого… Она никак не могла выбрать наиболее подходящее слово из всего того вороха озлобленных ругательств, что вертелись у ней не языке. Губы непроизвольно нашёптывали что-то неприличное в адрес Вотса.
«Юная леди…» - хмыкнула она с таким презрением, что стоящая на платформе метро напротив дама вопросительно подняла брови. Новая работа не предвещала ничего хорошего. Также, как и две старые. Скучное отбытие пожизненного наказания. Иностранные языки и оказались немного не тем, с чем ей следовало связывать свою жизнь. Но поздно было что-то менять. «Разве что в фотомодели податься», - подумала было Афа и улыбнулась собственной шутке.
Что-то не задавалось, не шло, как хотелось, и при чём уже давно. Квартира не становилась уютнее и чище, сколько Афа её не убирала. Напротив, на свежее протёртых полках ещё гуще оседала новая пыль, не понятно, откуда бравшаяся, в глах комнат скапливалась грязь, на ковре в комнате постоянно осталась серая шерсть кошки и длинные чёрные волосы самой хозяйки, а подоконники так и вовсе как будто выцветали и желтели сами собой. Та никак не могла понять, откуда берётся весь этот мусор, старая одежда и хлам, заваливающий стол и полки. Даже у себя дома Афа ощущала себя неуютно. Наверное, ей не следовало рождаться девушкой, ибо никакой тяги к работе по дому она не испытывала. Ей хотелось валяться в кресле с дырявой обивкой и смотреть телевизор по вечерам. В последнее время даже книги не привлекали. Все соки выжимала работа, сил на что-то своё не оставались, а вставать приходилось рано. Утро, чашка какого-нибудь гадкого кофе, которое она пила не из любви к напитку, а просто чтобы проснуться. Работа, работа, работа. Домой… И там тоже одна работа да голодная, орущая кошка в придачу. Соседи, стучащие в стенку, стоит уронить что-нибудь на пол. Или включить громко телевизор.
- Да… - промямлила Афа, лёжа в ванной и засыпая. – Мир полон придурков и оттого совсем пуст…
Полон придурков, и ты один из них. Нет никого, что выделял бы тебя из толпы и считал чем-то особенным, значит для всех ты такое пустое место, как и все для тебя. И даже чашка моя опустела, электрочайник куда-то пропал, а газа в плите вот уже 10 минут, как нет. Идут ремонтные работы. 53 экзаменационных вопроса по сопромату нагоняют на меня грусть и тоску по бесцельно растраченному времени.
И никаких больше лампочек в холодильнике.