Верхние этажи дались легко. Ощущение того, что где-то рядом поверхность, прибавляли энтузиазма и смелости. Я старался запоминать местоположения лестниц, рисовал схемы этажей, продумывал обратную дорогу. На четырнадцатом любопытство стало проигрывать страху. Проделанный путь оказался слишком сложен, чтобы его запомнить. Если бы не карты, которые я усердно рисовал, не жалея времени, то давно бы уже заблудился. Но бумага, на которой я чертил схемы и делал пометки, начала размокать от влаги, чернила поплыли, а стержень теперь не столько чертил, сколько царапал страницы. Но страх мой был вызван другим. Если верхние этажи выглядели пустынными и заброшенными, то тут начиналась жизнь. Впервые я столкнулся с ней на пятнадцатом. Огромный рыжий гриб распластался на полу одной из комнат, заняв собой почти всё пространство. Его блестящая кожица медленно поднималась и опускалась, как если бы растение дышало, а на свету морщилась и расползалась мелкой рябью в стороны. Позднее я стал замечать грибы поменьше, такие же блестящие и бесформенные, способные реагировать на свет и дышать. На четырнадцатом мне впервые попались дождевые черви метровой длины и планарии таких размеров, что я предпочёл держаться от них подальше. Не столько из-за брезгливости, сколько из-за того досадного факта, что эти твари, подобно пиявкам, питаются кровью своих жертв. После этого знакомства я стал ещё внимательнее осматривать местность, прежде чем пройти по ней. Вода и ржавая крошка под ногами образовывали вязкую кашу, в которой ботинки вязли по щиколотку. Рубашка липла к спине, глаза заливал пот, карты сделались похожими на половые тряпки. Я уже решил возвращаться, как наткнулся на очередную лестницу вниз. Ещё раз мысленно представив расположения лестниц на уже пройденных этажах, я спустился.
Я думал над тем, что случится, если фонарик перестанет работать. Думал, хотя и запретил себе это делать. Как я мог быть так неосмотрителен, что не захватил с собой хотя бы ещё один комплект батареек? Впрочем, как я вообще посмел сунуться так глубоко? О чём только думал? Не знаю, сколько этажей я пролетел, когда угодил в дыру на лестнице между четырнадцатым и тринадцатым. Не знаю, как я вообще остался жив. Меня спасло только то, что на такой глубине все полы и рухлядь на них были целиком покрыты ржавой кашей и толстым слоем слизи, не давшими мне серьёзно пораниться и свернуть себе шею. Проломав несколько хлипких потолков, я, наконец, рухнул на тот, который, не смотря на старость и ржавчину, сумел меня выдержать. Слизь расступилась, жадно глотая тело. Я плохо понимал, что происходит, меня здорово потрепало, ориентация в пространстве, какие-то мысли, страх, боль, любопытство – всё слилось в один большой ком и теперь куда-то стремительно неслось, увлекая меня за собой. Глаза наполнила кромешная тьма. В горло ворвался на столько тяжёлый и затхлый воздух, что я едва не задохнулся в тот же самый миг, когда прекратил падать. Лицо обжёг горячий воздух – если до этого было жарко, то здесь, почти на самом дне, стояло настоящее пекло. Затем жижа, устилавшая пол этого этажа, сомкнулась надо мной, звучно причмокнув. Наступила оглушительная тишина. Только где-то слева внизу дико грохотало сердце.
Когда я вынырнул, хватая ртом вязкий воздух... Когда ко мне вернулась способность воспринимать звуки извне, то, пожалуй, только чудом я не сошёл с ума. От шипения, бульканья, чавканья, сопения и прочих чудовищных шумов заложило уши. Вокруг меня теперь находились тысячи и тысячи живых существ, каждое из которых по-своему выражало своё негодование незваным гостем. Я угодил в самое сердце их логова. Как-то совсем не к стати вспомнились кровопийцы планарии и омерзительные живые грибы. Наверное, у меня что-то болело после падения, возможно, я даже что-то сломал, но не чувствовал – ужас сдавил грудь, свёл тело судорогой и теперь перебирал в моей голове возможные варианты развития дальнейших событий. Я уже чувствовал, как что-то ползёт по коже, как что-то впивается в неё, пробуя на вкус, опутывает по рукам и ногам. Сейчас меня переварят заживо, сейчас меня разорвут на части...
Я лежал на чём-то твёрдом и холодном. Больше всего это походило на камень или бетон. Голова раскалывалась. Похоже, что случившееся плохой в ней не укладывалось. Я поднёс к лицу ладони, протёр лоб и глаза, ощупал голову, шею, плечи. Затем приподнялся, пошевелил ногами, убедился, что они на месте и не сломаны, сел. Всё тело болело, сложно было сказать, где именно. Но, вроде бы, ничего серьёзного. Зато синяков и шишек набил с лихвой. В некоторых местах боль казалась особенно резкой – наверное, там были порезы или глубокие царапины. Вся одежда была разорвана в клочья и облеплена дурно пахнущей слизью. Я попытался подняться, со второй попытки мне это удалось. После того момента, как на меня набросились и пол под нашей общей тяжестью обвалился, в памяти зияла пустота. Наверное, я потерял сознание. А плотоядное население дома что-то отпугнуло. Холод, скорее всего. Только сейчас я заметил, что просто дрожу от холода, и что здесь вовсю гуляет ветер, пронизывая до костей. А затем мои размышления прервал маленький светлый прямоугольник, сильно выделяющийся на фоне повсеместной темноты. Дверной проём. Выход на улицу. Именно оттуда и дул ветер. Я облегчённо вздохнул. Кажется, получилось...
Нифига не радует. На телефоне задолженность 18 554 рубля за несколько сотен смс, которых я не отправлял. Это, по-моему, просто верх собственной никчёмности: когда ты в месяц за мобильник по три тысячи платишь, а из-за какого-то глюка МТС с тебя такие непомерные суммы снимает. В душе как-то мерзопакостно и лениво. Душно. По ночам не спится. Поболтать не с кем. В смысле, что я перестал ощущать себя интересным и теперь играю в РО, вместо всего на свете. А там болтать не с кем. И даже этот рассказик-зарисовочку написал только потому, что до надо было как-то время до ГВ скоротать. Тематично получилось.
х_Х